Пианисту Рональду Лэмбу не давали покоя блюзовые возможности саксофонистов и гитаристов, все их подтяжки на полтона с четвертью, скольжения из одной ноты в другую и прочее. «Чистый» фортепианный звук его не удовлетворял. Через четыре года упорного труда эта неудовлетворенность разрешилась в создании футуристического фортепиано, на котором можно смешивать ноты и вообще делать со звуком практически всё, что доступно гитаристам и саксофонистам.
Рональд хотел прийти к решению, одновременно интуитивному и тактильному. Он истратил ?700 из тысячи всего накопленного за жизнь, чтобы создать ранний прототип, но понял, что не сможет оплачивать труд специалиста, какой был нужен для выполнения задачи. Тогда он сам стал собирать по крохам знания с различных полей, имевших отношение к ее решению. Заодно сдал комнату в своей квартире. В результате появился Seaboard – клавиши, позволяющие делать «слайды» и «бэнды», играть «на краях» нот и достигать ранее неведомого грува. Лэмба вдохновлял любимый с детства джазовый пианист Телониус Монк, старавшийся играть, по собственному выражению, «между клавиш».
Seaboard, выпущенный в трех версиях, стоит очень недешево, ?1,2-5,6, в компании 60 сотрудников, в проект инвестировали ?10,6 млн в этом году и свыше ?12,7 млн всего и все равно производство не поспевает за спросом Очереди стоят на 3-4 месяца. Цены вызывают критику, и Рональд Лэмб планирует снижать их до стоимости обычных клавишных того же уровня, не считая возможных только на Seaboard звуковых чудес.
По словам самого Лэмба, Seaboard делает игру органичнее, а контакт со звуками непосредственнее, будто руки касаются самих звуков. В будущем компания готовит выход за рамки музыки, чтобы выпускать самые разнообразные девайсы, которые объединяет одно – требование высокой точности. Вообще современные интерфейсы приобретают всё большую важность: компьютеры постепенно приближаются к скорости человеческого мозга, а в чем-то давно опередили их, между тем как обычное клавиатурно-мышковое управление уже чрезвычайно анахронично.
Рональд Лэмб вырос в семье родителей, которые были «типа хиппи», дома у него никогда не стояло телевизора, зато фортепиано было его главным развлечением. В 18 лет Рон двинулся с восточного побережья Штатов в Японию постигать дзен-буддизм, затем удовлетворял интерес к разной музыке, путешествуя по всей Азии. Вернувшись, он поступил в Гарвард и специализировался на классических индийской и китайской философиях.
